Экологическое коромысло «НАФТАНА». Что делает самый крупный в регионе завод для снижения воздействия на окружающую среду

Обратная связь сегодня в большом спросе. Это и понятно. Заручившись общественной поддержкой, государственным органам легче выстраивать логистику экономического развития, определять зоны социального напряжения. Жители Новополоцка охотно откликаются на предложения властей вместе подумать о будущем. И, выстраивая рейтинг ожидаемых гарантий, на первое место ставят экологическую безопасность. В подоплеке сигнала — специфика крупнейшего в стра­не нефтехимического комплекса. Он априори рассматривается, как некая сила, стоящая по другую сторону «дуэльного барьера». Нас­колько правомерна такая постановка вопроса и есть ли вообще он — этот воображаемый барьер, мы попытались выяснить в беседе с замес­тителем главного инженера по охране природы и рациональному исполь­зованию природных ресурсов Виктором ДЯТЛОВЫМ.

Виктор Владимирович, природоохранная служба предприятия меньше всего подверстана к прибыли. Скорее, наоборот, она вяжет руки максималистам от производства. Тогда возникает вопрос: какое обоснование имеет ее по­явление в структуре управления сложным заводским хозяйством?

— Моральное! Фраза «ничего личного, только бизнес» — это не про нас. Добавить стоимость продукту, углубляя переработку, можно. Добавить здо­ровья человеку, который его утратил, гораздо сложнее. А зачастую просто невозможно. Нефтехимики уже в силу особенностей своего труда понимают это лучше многих. Вот почему разговор о влиянии промышленной зоны на качество воздуха в городе нельзя вести в умозрительном ключе. Он должен учитывать природоохранные принципы, на которых развивается современная нефтехимия.

Что это за принципы?

— Возьмите дислокацию. Между установками «Нафтана» и микрорайонами го­рода расположена санитарно-защитная зона шириною от 4 до 5 километров. Такой пояс защиты де-факто обеспечивает необходимый уровень безопасности. Причем с тройной гарантией. Достаточно было бы полутора километров. Такова ширина защитной зоны, утвержденная для предприятия действующим природоохран­ным законодательством.

Другой важнейший принцип — опережающее строительство объектов с эколо­гическим эффектом. Его можно сравнить с коромыслом. По одну руку мощ­ность, которая возводится с целью получения прибыли, по другую — технология утилизации вредных выбросов. В недалеком прошлом на таких началах строился комплекс гидрокрекинга. Его система противовесов предусматри­вала включение в заводскую схему двух установок по производству серной кислоты. Это объекты-санитары. Суммарно они перерабатывают 4 тысячи кубометров сероводорода в час.

Точно так же мы будем сохранять статус-кво окружающей среды при пуске комплекса замедленного коксования. Светлые нефтепродукты и кокс по одну руку. Элементарная сера — по другую. Первая нитка утилизации сероводо­рода способна производить 220 тонн серы в сутки. Ее сбытом на макси­мально выгодных для предприятия условиях будет заниматься коммерческая служба. А нам, как постовым природы, важен другой аспект. Заводская шеренга газоочистных установок, в которой без малого два десятка ГОУ, не сегодня-завтра получит мощное подкрепление. Главная ценность уста­новки по производству серы не в товарной составляющей. Это мизер на фо­не доходов от реализации таких целевых нефтепродуктов, как дизельное топливо, бензины, авиакеросин, масла, ароматические углеводороды. «Нафтан», формируя свои бизнес-планы, легко мог бы пренебречь еще одной товарной позицией. Но куда в таком случае девать дополнительные объемы сероводорода? Их надо утилизировать. И никак иначе! Строительство установок-санитаров, как я уже сказал, не только требование Минприроды. Это, кро­ме того, нравственное кредо современной нефтехимии. Мы работаем в инте­ресах нынешнего и будущих поколений. Нацелены на лидерство в области ох­раны окружающей среды. И, поверьте мне на слово, корпоративный спрос с работников в этих вопросах строже государственного.

Хорошо. Что дает заводу и городу эта установка в экологическом плане?

— Ожидаемый эффект — снижение фактических выбросов диоксида серы на 10 тысяч тонн в год.

И вы не постоите за ценой?

— Я понимаю, что вопрос сформулирован не без доли сарказма. Но вы даже не представляете, насколько правы. Природоохранная деятельность пред­приятия, действительно, оценивается суммами с большим количеством знаков. Есть три вида расходов, связанных с минимизацией техногенного воздействия «Нафтана» на окружающую среду. Текущие затраты — это средства, необхо­димые для обеспечения производственного экологического контроля. Он непрерывный и тотальный. Назову только одну цифру — 33 тысячи. Столько лабораторных исследований производится за год на основании проб, взятых на источниках выбросов и по периметру заводской санитарно-защитной зоны. В калькуляции этого вида расходов транспортные издержки, трудозатраты, инструментальное обеспечение, расходные материалы и многое другое. В 2018 году функционирование контрольной сети обошлось «Нафтану» в 66 миллионов рублей.

Другим важным направлением нашей деятельности является рациональное использование природных ресурсов. Технологические процессы требуют хлад­агентов. Главный и самый тоннажный из них — вода. Мы ее берем из реки Западная Двина. И здесь вам надо было бы меня спросить, как мы это делаем…

И как же?

— С полным уважением к реке, которая находится в ранге трансграничного водного объекта. Ее экологическое самочувствие — предмет пристального внимания со стороны международных организаций. Тут есть момент многоэтажности. Внизу — ведомственный контроль. Выше — надзор, осуществляе­мый органами Минприроды, Мезонином — мониторинг со стороны стран-подпи­сантов Конвенции об охране окружающей среды Балтийского моря. Мы — как на ладони. И ради бога! Уже в советские годы «Нафтан» был отраслевым лидером по части оборотного водоснабжения. Статистика наших дней тако­ва. Среднегодовая потребность предприятия в оборотной воде — 213 миллио­нов кубических метров. Много. Но все же меньше, чем нужно. Система нуждается в подпитке свежей водой. Чтобы сократить изъятия из Двины, мы вовлекаем в оборот очищенные сточные воды. Их среднегодовой объем составляем 1,3 миллиона кубов. Суммация оборотной и повторно используе­мой воды закрывает потребности предприятия на 94-95 процентов. Это миро­вой уровень ресурсосбережения.

Масштаб предприятия обнаруживает себя и в том, как мы обращаемся со вторичными материальными ресурсами. В 2018 году наша служба контролиро­вала сбор 55 видов отходов производства в количестве 23,4 тысячи тонн. На дальнейшее использование или обезвреживание был передан 41 вид отходов. Захоронению подлежало 29 процентов всего объема. Этот показатель, прямо скажем, нас не устраивает. К поискам резервов рационального использова­ния сырьевых и материальных ресурсов подключены все подразделения предпри­ятия. Людей пытливого ума стимулирует не только государственная политика в сфере оборота BMP, но и колдоговор. Это дает свои плоды. В текущем го­ду на захоронение направлено лишь 14 процентов отходов производства.

Осталось назвать третий вид затрат на природоохранные мероприятия.

— Это инвестиции, связанные с техническим перевооружением «Нафтана». Обоз­начу уровень финансирования. В 2016 году освоение капиталовложений данного профиля составило 55 миллионов рублей, в 2017-м — 37, в 2018-м — 26 миллио­нов. За деньгами не видно конкретных объектов. Поэтому в качестве приме­ра назову гидроочистку № 2. Эта установка сошла со стапелей реконструкции летом 2018 года и уже в сентябре работала в полную силу. Первоначальная мощность объекта — 1,2 миллиона дизельного топлива в год — выросла на чет­верть. Экологический эффект под стать экономическим выгодам. Теперь вся «дизелька» на второй гидроочистке выпускается с ультранизким содержанием серы и соответствует стандарту Евро-5. В кругу выгодополучателей все города, автозаправки которых торгуют этим топливом. Оно дает 5-кратное уменьшение сернистых соединений в структуре выхлопных газов легкового и грузового транспорта. Существенно вырос экологический ценз самой установ­ки. После модернизации выброс вредных веществ на ней сократился на 20 про­центов.

На сегодняшний момент основным инвестпроектом «Нафтана» в русле «зеле­ной экономики» является установка по производству элементарной серы. Пред­приятие и его партнеры прилагают все усилия, чтобы форсировать строитель­ство важнейшего природоохранного объекта. На нем с начала года освоено более 13 миллионов рублей.

Вообще говоря, экологический аспект есть в любом производственном или управленческом начинании завода. Всякий шаг на путях модернизации — обос­нование инвестиций, инженерные исследования, архитектурный и строительный проекты — должен получить зеленый свет. То есть пройти обязательную государственную экспертизу на соответствие природоохранному законодательству,

Но ведь в делах такого рода не обойтись без тесного сотрудничества со специализированными организациями. Или я не прав?

— Нет, вы абсолютно правы. На протяжении многих лет мы сотрудничаем с новополоцкой компанией «Белинэкомп». Объективно это лучшая инжиниринговая команда на природоохранном поле страны. Прежде всего в том, что каса­ется воздушного бассейна. Новополоцких специалистов отмечают не только в Минприроде Беларуси. Они неоднократно получали ответственные задания по линии Союзного государства. Их знают в Западной Европе.

Для нас близость «Белинэкомпа» — выигрышный билет. Мы сотрудничаем со специалистами компании на всех стадиях рождения новых мощностей. В свое время они же помогали нам проводить инвентаризацию стационарных ис­точников выбросов. Затем уточняли и дополняли эту опись в ходе техничес­кого перевооружения «Нафтана». Их вердикты имеют большой вес и в таком разделе трудоохранной тематики, как аттестация рабочих мест.

Ведомственный интерес ни под каким предлогом не должен нарушать границ, обозначенных природоохранным законодательством. Независимая экспертиза в этом смысле — та лакмусовая бумажка, которая помогает нам сохранять лицо в неоднозначных ситуациях. Не секрет, что желающих бросить камень в огород нефтехимии хватает. А между тем мировой баланс загрязнения атмос­феры требует решительного пересмотра многих стереотипов.

Вы имеете в виду соотношение долей стационарных и мобильных источников в общей эмиссии вредных выбросов?

— Да, автотранспорт давно злоупотребляет презумпцией невиновности. В специальной литературе встречаются разные выкладки. Общепризнанной мож­но считать пропорцию, в которой выбросы мобильных и стационарных источников соотносятся как два к одному.

Увы, инерция мышления — страшная сила. К примеру, воздушные массы, подхватившие дыхание промузла, движутся в сторону, противоположную от Новополоцка. День, два, неделю… Но разве это аргумент для иных, с позволения сказать, аналитиков. Все равно найдутся люди, которые вопреки розе ветров упрекнут «Нафтан» в том, что у них разболелась голова. Хотя реальная причина плохого самочувствия находится во дворе дома. Он забит личным транспортом, который заправляется отнюдь не святым духом. Выхлопная труба автомобиля — источник более 200 вредных веществ и соединений. И на­ходится он не где-то далеко, за санитарно-защитной зоной, а в самых чувстви­тельных точках нашего совместного проживания. У детских игровых площадок. На подходах к объектам торговых сетей. Под открытыми окнами многоэтажек.

Может быть, эту проблему пора выносить на общественное обсуждение как самую злободневную?!

                                                                                    Владимир ФАКЕЕВ

Фото: Дениса Лещика